Нечеловеческие звуки, сопровождающие наступление армий нежити, часто оказываются оружием сами по себе. Низкие стоны зомби, визжание стай летучих мышей, гогочущий смех некромантов, поднимающих мертвецов на поле боя сражаться снова — всё это тревожит и беспокоит противника. Но самым ужасающим оружием из всех является вопль банши, ибо он пронзает души тех, кто его слышит, подобно тому, как копьё пронзает сердце. Многие колдуньи, заклинательницы и ведьмы на протяжении столетий были бичом мира. Самые ожесточённые и беспокойные души этих жестокосердных женщин превратились в неупокоенные ужасы, которых люди называют банши. В южной Империи их именуют могильными ведьмами, в Бретоннии — стенающими ведьмами, а гномы — леденящими крикуньями. Эти тени не могут попасть в загробный мир, они боятся пересечь пустоту и принять то или иное наказание, которое ждёт их за злодеяния, и потому вампиру нетрудно поставить их себе на службу. Банши постоянно стенают, памятуя о запретных удовольствиях жизни, которая когда-то принадлежала им, и злятся, что никогда не получат покой могилы. Эти переполненные скорбью стоны могут быть смертельными для смертных и вселяют ужас в сердца тех, кто их слышит. Те,
у кого нет стальной воли, могут умереть от одного лишь страха, услышав скорбные крики банши. Кровь льётся из ушей и заливает белки глаз, когда разрывающий разум крик взимает свою сверхъестественную дань. Закованные в тяжёлые доспехи рыцари мёртвыми выпадают из сёдел, и целые пехотные ряды падают замертво, когда банши делает своё злое дело Лицо банши впалое и похоже на череп, оно обрамлено густыми волосами, извивающимися, словно клубок змей. Она закутана в тонкие одеяния и погребальную накидку, которые развиваются, словно живут сами по себе, или тянутся и прижимаются к стройной фигуре носителя, как будто её несут вперёд подводные течения. Каждую банши окружают мерцающие призрачные огоньки — это всё, что осталось
от людей, убитых ею при жизни. Странная магическая сила души заставляет эти светящиеся блуждающие огоньки потрескивать и кружиться вокруг своего мучителя, и лица лишённых тел призрачных голов вечно искажены в страхе. Одна банши — это ужасающее зрелище, и даже те воины, кто достаточно опытен, чтобы скрестить клинки с вампиром, мало что могут сделать, чтобы защититься от её неестественных криков. Не является чем-то необычным для одного из самых могущественных повелителей нежити по-
ставить себе на службу нескольких из них. Во время осады Железорудной Крепости осторожный лорд-вампир Виктрос фон Крайгер обнаружил, что его пехоту огонь артиллерии измельчает в пыль быстрее, чем он успевает её поднимать. Даже его элитные войска не могли прорваться через хорошо заблокированные каменные ворота перед замком. Послав в атаку души трёх ведьм, которые изначально и повели его по пути некромантии, фон Крайгер ещё раз попытался взять ворота. Прочные железные двери крепости защищали от физических врагов, но не могли сдержать смертоносные крики банши. Из-за трёх банши, чьи вопли проносились по смотровым щелям и бойницам, защитники ворот побледнели и все допоследнего погибли от потрясения. Фон Крайгеру было не-
сложно поднять мёртвых стражей при помощи некромантического заклятия и заставить их разблокировать ворота к замку — их первое задание на вечной службе. Истории, подобные этой, рассказывают в землях людей, и воистину глуп тот воин, кто не дрожит, услышав эти призрачные крики в ночном воздухе.

Во всех уголках Старого Света можно найти гробницы и курганы предков людей. На вершинах каменистых холмов, в лесных чащах и высоко в горах те культуры, что некогда жили там, где сейчас Империя, хоронили в огромных могильниках своих величайших правителей. На эти гробницы были наложены охранные заклятия, чтобы отваживать расхитителей гробниц и мародёров. Грубые руны выточены на могильных замках, и амулеты и талисманы висят на стенах. Некоторые из них всё ещё на месте, как свидетель-
ство силы магии, что содержится в них, хотя многие были стёрты, похищены или уничтожены ползучими слугами, рабами графов-вампиров. Другие необъяснимым образом изменены тёмной энергией, текущей в земле, и теперь демонстрируют мрачные символы и лицо самой смерти. Не все из этих защищённых магией гробниц стоят спокойно. Некоторые были возведены на территориях, где течёт и накапливается Тёмная магия. В этих проклятых местах усопшие не спят спокойно, их души колышутся между миром  смертных и царством загробной жизни. Когда течение Тёмной магии достаточно сильно, древние военачальники восстают из своих склепов как короли умертвий, и их глаза светятся неестественной жизнью. Даже у тех доисторических королей, что покоятся в сравнительно безопасных гробницах, отдых, которого они жаждут, не всегда вечен. Решительные некроманты и вампиры стремятся сломать печати древних могильников и воспользоваться своими магическими способностями, чтобы, направив губительные
энергии внутрь них, воскресить спящих там мертвецов и подчинить погребённых владык своей воле. Вожди древних племён были погребены в полном церемониальном облачении. Бронзовые кирасы защищают рёбра, а шлемы с крыльями обрамляют  скалящиеся черепа. Племенные шаманы вложили в мёртвую хватку древних королей, когда их укладывали на плиты, лучшие мечи, топоры и копья. Внутренние стены могильников разукрасили сценами из жизни правителей, дабы, если они вдруг пробудятся,
они смогли бы вспомнить свои величайшие деяния и большинство героических побед. В горном кряже, известном как Своды, дикие племена людей сражаются с чудищами, обитающими меж вершин. В пещерах, укрытых от зверей и бурь, они хоронят своих по-
чтённых мертвецов по образу и подобию древних. Каждый год соплеменники возвращаются, чтобы воздать должное вождям прошлого, и каждый год несколько из них всегда отсутствуют на своих местах. Эти пробудившиеся мертвецы вновь шагают по земле, былые остатки их величия поставлены на службу повелителей ночи. Короли-умертвия — невероятно могущественные  представители нежити, их практически столь же трудно уничтожить, как и вампиров. Оружие королей, переполненное
Тёмной магией, сверкает губительной энергией. Даже лёгкое прикосновение наконечника их копья или острия клинка может высосать из врага жизнь, или рассечь плоть и кости с устрашающей лёгкостью. Их плоть, закованная в древние доспехи, практически иссохла, мало что их противник может разрезать или уколоть. Даже чтобы выстоять перед одним из этих костяных воинов древности, потребуется невероятное усилие воли. По этим причинам вампиры часто назначают королей-умертвий носителями личного знамени генерала нежити. Такая обязанность часто крайне важна для единства армии, и эти неукротимые неживые воины способны удерживать армейский штандарт и в то же время неутомимо поражать одного врага за другим.

Вампиры — истинные повелители бессмертия. Несмотря на проклятие, они сохраняют весь свой коварный интеллект, и, следовательно, все амбиции и желания. Это воистину делает их очень опасными, ибо они могут продолжать расти и учиться, посвящая вечность совершенствованию своих умений и оттачиванию дьявольских планов и интриг. В конце концов, вампир — эгоистичное существо, сохраняющее множество черт характера и побуждений, которыми оно обладало, будучи смертным. В то время как самые дикие из их рода существуют лишь чтобы питаться, часть жаждет владеть миром и подчинить себе живых. Братство некрархов стремится достичь непревзойдённого некромантического мастерства, в то время как ламийки владеют невероятным богатством, которое не вообразить и в самых смелых мечтах. У вампиров нет ничего общего во внешнем виде кроме того, что они сами по себе гуманоиды. Большинство сойдёт за человека на расстоянии, а некоторые ещё более убедительны
благодаря мимике, пряча свою злобную сущность за маской аристократического благородства. Порой они таинственны и статны или волнующе прекрасны. Лишь те, кто питается хорошо и регулярно, могут поддерживать имитацию живущего на протяжении любого количества времени. И всё же, несмотря на всё коварство и обаяние, вампир мёртв, у него нет ни сердцебиения, ни дыхания. Они — гниющие трупы, которых постоянно поддерживают Тёмная магия и бессмертная воля. Необходимость сохранять свой внешний вид высасывает из вампира энергию, и в случае давления или злости он может открыть своё истинное лицо. Неко-
торые вампиры и не пытаются скрывать свою нечестивую природу. Эти существа наслаждаются энтропией и упадком, ставшими частью их существования. Их кожа шелушится, клыки вытянуты, а ногти превратились в прочные как сталь когти. От них исходит явственный запах могилы, смешанный с вонью гнилого мяса и несвежей крови. Величайшее проклятие наследия царицы Нефераты в том, что вампиры не могут питаться обычной пищей и пить обычные напитки, но должны поглощать свежую кровь, чтобы
поддерживать своё существование. Для самых младших из вампиров эта сверхъестественная жажда очень сильна. На этом этапе они часто безрассудны, и их с лёгкостью ловят и убивают охотники на ведьм и другие фанатичные противники ночи. Хотя большинство вампиров познаёт, как выживать, питаясь свежей кровью всё меньше и меньше, пока им не понадобится пища лишь раз в несколько лет, у некоторых никогда не получается преодолеть первобытные охотничьи инстинкты. По мере того, как вампир взрослеет, его сила растёт. Он становится сильнее и быстрее физически, и в конечном итоге способен разорвать человека пополам и двигаться так же быстро, как ветер. Он может обладать множеством способностей, природа которых варьируется от вампира к вампиру. Некоторые могут призывать таких созданий, как волков и летучих мышей и насылать их на армии живых, и порой
даже учатся принимать такой же облик. Другие способны очаровать слабовольного смертного одним лишь взглядом.
Если у вампира сильная тяга к магии, то его некромантические способности увеличиваются — как буквально, так и во время учёбы. Впрочем, несмотря на эти впечатляющие умения, приходится платить ужасающую цену. По мере того, как десятилетия  превращаются в столетия, многие вампиры теряют рассудок, неумолимо сходя с ума. Ещё с тех пор, как Нагаш проклял их род столетия назад, вампиры ненавидят солнце, ибо оно ослабляет их. Поэтому, когда вампиры идут на войну, небо темнеет, так как они
призывают великие штормовые облака и рои летучих мышей, чтобы закрыться от ненавистного дневного света. Враг
падает духом от этой магической тьмы и опасается вступать в приближающуюся битву. В бою есть вампиры, чья воинская гордость заставляет их скакать прямо на командующих вражеской армии, с самыми элитными из своих неживых слуг на флангах. Их презрение читается в неспешном приближении и высокомерном изгибе бледных губ. Другие, не желая доверять магическую поддержку своей неживой армии простым некромантам, вместо этого тратят энергию на сотворение заклинаний. Даже в таком случае воин, который достаточно безрассуден, чтобы встретиться с вампиром в схватке, быстро поймёт, как сильно он ошибся, когда
молниеносный удар фамильного клинка пронзит сердце, а холодные острые клыки вонзятся в шею.

Некроманты, из тех, кто изучает магические искусства, несут самое тяжёлое проклятие, ибо они обменяли человечность на умение поднимать мёртвых и повелевать ими в войнах с живущими. Как бы это ни казалось странным, эти развращённые безумцы заключили этот ужасный договор добровольно. В центре ненормальной одержимости каждого некроманта — жажда подчинить и наказать тех, кто преследовал его в прошлом, невзирая на цену. Обычно именно люди, а не расы-долгожители, погружаются в изучение некромантии. Возможно потому, что у эльфов столь долгая продолжительность жизни, что они не считают нужным продлевать её не природными методами. Гномы не имеют склонности к магии, не говоря уже о жажде осквернить почтённых мертвецов. Орки и гоблины мало задумываются о собственной смертности и не боятся смерти так, как люди. Большинство скавенов тоже слишком заняты собственным торопливым следованием пути Рогатой Крысы. Поэтому обычно только лишь люди становятся на путь, который приведёт их либо к особенно ужасному виду вечной жизни, либо к вечному проклятию. Эти отдельные личности изначально не обязательно злы. Некоторые могут жаждать знания ради знания, другие могут стремиться к бессмертию или тому, чтобы продлить жизнь тем, кого любят. В любом случае, нечто на их неестественном пути неизменно ведёт их к более тёмной дороге. Возможно, это ужас и отвращение, которые окружающие чувствуют по отношению к ним, или, может быть, пульсирующая энергия Тёмной магии, что искажает их разум. Как бы то ни было, когда люди идут по пути некромантии, безумие всегда где-то рядом. Изучение некромантии окутано тайной. Чтобы познать тёмное искусство, изучающий должен либо найти некроманта или вампира и стать его учеником, либо отыскать запретную книгу, полную тайн бессмертия, такую, как одна из легендарных девяти Книг Нагаша. Именно эта присущая им таинственность заставляет некромантов становиться слугами графов-вампиров в надежде учиться непосредственно у повелителей бессмертия. Для большинства этих потенциальных волшебников, как только они становятся рабами вампира, уже никогда не будет возможности прервать службу, ибо вампиры крайне деспотичны и ненавидят отпускать своих верных слуг. Даже если удастся найти вампира, желающего стать учителем, останутся очевидные трудности. Судьба многих из тех, кто искал возможности учиться у вампира, оказалась более прозаичной — в качестве оживлённого трупа, к примеру, лёгкой закуски или непосредственных ингредиентов для особенно трудного ритуала. С учётом мрачной репутации и ужасных привычек вампиров, возможно, безопаснее вместо этого ограничиться изучением нечестивых фолиантов. Поиск книг запретных знаний по-своему опасен. Многие из них — копии древних текстов из давно забытых времён, и нет никакой гарантии, что все  ритуалы, которые можно в них обнаружить, переписаны правильно. Некоторые просто не работают, а другие могут пойти  катастрофически неправильно, такие, как в случае, когда печально известный Жак де Нуаро случайно поднял все трупы на кладбищах Мусильона и затем обнаружил, что не способен контролировать их. Зомби, обладающие неутолимой жаждой человеческой плоти, сожрали злополучного некроманта и заполонили городские улицы. После того, как они съели несколько со-
тен крестьян, торговцев и ополченцев, их в конечном итоге уничтожили придворные рыцари короля Бретоннии. По мере того, как человек следует тёмной тропой некроманта, он всё больше отдаляется от своих смертных корней. Некромант, одержимо выискивая тайны смерти, глубоко погружается в знание о мертвецах и оказывается на границе между мирами, не будучи как полностью живым, так и одним из числа нежити. Его тело искажается нечестивой мощью, разум иссушается от ужасов, которые он видел.
Некромант часто больше походит на своих шатающихся и стонущих слуг, чем на живущих, которых он стремится истребить.

Дочь безумного графа Отто фон Драка, Изабелла была примерно такой же, как и её благородные подруги. Она была тщеславной, аморальной и эгоистичной и мало обращала внимания на всё, что не касалось её личных комфорта и положения. Она, хотя и была очень умной, получила больше классическое образование, чем практическое. Её считали немного странной из-за её любви, по сравнению с вязанием и музыкой, к некоторым больше мужским занятиям, таким как охота и разведение охотничьих птиц.
По сути, за пределами Сильвании единственным, за что Изабеллу могли желать в жёны, была её поразительная, холодная красота. Этого, впрочем, было недостаточно для того, чтобы соблазнить поклонников, достойных унаследовать трон Сильвании, и безумный Отто определённо не желал отдать свою землю какому-либо из своих соперников в его провинции. Когда Влад фон Карштайн прибыл в ночь смерти Отто, Изабелла была рада, что противный старый дядя Леопольд не станет наследником, хотя далеко не так рада, что придётся выйти замуж за этого зловещего чужака. Месяц за месяцем, однако, то, что начиналось как брак по расчёту, превратилось в нечто совсем другое. Обаянию Влада невозможно было противостоять, и привязанность Изабеллы к нему стала такой сильной, что Влад и его жена стали неразделимы. Влад долго сопротивлялся просьбам Изабеллы присоединиться к нему в посмертии, но когда она слегла, умирая от смертельной, истощающей болезни, Влад понял, что не сможет жить дальше без неё, и неохотно присоединил её к рядам нежити. Как вампир, графиня Изабелла была всегда рядом с Владом, питаясь его амбициями и обучая его обычаям сильванского двора и рассказывая о намного большей Империи. Изабелла была наиболее ценным доверенным лицом Влада и единственным существом, живым ли или мёртвым, чьим советам он доверял. Когда Влад приступил к  существлению своего желания стать императором, Изабелла всё время сопровождала его на войну. С собой она несла семейную реликвию фон Драков — чашу, изготовленную для её прабабушки, графини Батори. Этот золотой кубок, изменённый Тёмной магией, был всегда наполнен свежей кровью, которую Изабелла пила даже посреди жесточайшей битвы. Те, кто осмеливался столкнуться с ней в бою, смотрели с широко раскрытыми глазами, как её раны исцеляются за секунду, время для гибкой графини-вампира словно откатывалось назад, когда кровь вновь текла по обнажённым венам, аккуратно затем сшивая алебастровую плоть. Сомнения обходились им неизменно дорого, ибо когда противник приходил в чувство, их глотки уже были перерезаны, или меч торчал прямо из груди. Утверждают, что когда Влад погиб, Изабелла сражалась на вершине одной из привратных башен  Альтдорфа. Под защитой кольца из могильной стражи она билась против самопровозглашенного императора Людвига и его
цвайхандеров. Когда умертвия вокруг неё неожиданно рассыпались, Изабелла поняла, что её возлюбленный был окончательно уничтожен, а его некромантическая сила развеялась. Изабелла была настолько поражена, что отвернулась от сражавшихся с ней людей и спрыгнула с башни. Тело Изабеллы упало на кол и рассыпалось в прах.

Мало что опаснее жестокого безумца, но в числе этого — бессмертный жестокий безумец с силой и скоростью вампира. Добавление Конраду буквальной жажды крови к образной мало помогло расшатанной психике аристократа. Первый из фон Карштайнов считал это потенциальным преимуществом, и Конрад был одним из последних фон Карштайнов, кто был принят в семью. Возможно,  полное отсутствие у Конрада сомнений и его слабая связь с реальностью забавляли Влада. Ретроспективно, однако, если бы Влад просто отрубил Конраду голову при первой же удобной возможности, это намного лучше могло бы послужить династии, ибо его безумная развращённость принесла намного больше вреда, чем пользы. Как только Конрад получил Кровавый Поцелуй, он не пытался скрывать свои сверхъестественные способности и открыто пил кровь своих друзей и подданных (равно как и крыс, ко-
шек, коров, бродячих торговцев и всего, у чего был пульс и что подходило слишком близко). Конрад назначил себя чем-то вроде берсерка-надсмотрщика для Влада, карая любого, кто вызывал неудовольствие графа. Естественно, сюда также входили все, кто вызывал неудовольствие Конрада. Со временем список составил множество жертв, включая вражеских генералов, жрецов всех видов, людей с косоглазием и нескольких некромантов, посмеявшихся над жалкими магическими способностями Конрада. В бою Конрад терял всякий самоконтроль. Он наслаждался кровопролитием и был опытным мечником. Движимый бесконечной яростью, Конрад возглавлял свою армию больше в качестве кровожадного урагана, чем генерала, направляя своих слуг своей бессознательной волей. Впрочем, будучи в этом состоянии, Конрад также был склонен к избыточному питанию, и порой останавливался посреди битвы, чтобы вылизать до блеска свои доспехи и меч или испить крови павших врагов. Именно во время одного из таких припадков питья крови Конрад был убит таном гномов Груфбадом и курфюрстом Хельмаром.  Когда Конрад присвоил себе власть после смерти Влада, он совсем иначе стал смотреть на некромантов, и поощрил многих присоединиться к его окружению. Он хорошо наградил их, ибо хотя Конрад был грубым и безумным, он не был глупцом. Он нуждался в некромантах, которые бы поднимали для него армии, и пока они верно служили ему, он гарантировал им безопасность. В бою Конрад терял всякий самоконтроль. Он наслаждался кровопролитием и был опытным мечником. Движимый бесконечной яростью, Конрад возглавлял свою армию больше в качестве кровожадного урагана, чем генерала, направляя своих слуг своей бессознательной волей.

Крелл был могучим чемпионом Хаоса во времена до рождения Зигмара, правителем варварского племени, совращённого богом Хаоса Кхорном. Крелл создал империю из варварских племён севера и затем двинулся на гномов на юге. Он заключил союз с ночными гоблинами, штурмовавшими гномские крепости Карак Унгор и Карак Варн, и его имя множество раз упоминается в Великой Книге обид, хотя в конечном итоге он был убит героем гномов, Гримбулом Железношлемом, во время штурма Карак Кадрина. Соратники Крелла унесли его тело и похоронили в могильнике. Примерно полторы тысячи лет спустя Нагаш наткнулся на гробницу в поисках короны Колдовства. С лёгкостью переведя рунические надписи на стенах гробницы, Нагаш понял, что в этом могильнике лежат останки могучего чемпиона. Нагаш был крайне доволен этим и тут же решил оживить этого ценного чемпиона, чтобы тот сражался в его армиях. Крелл был назначен командующим одного из легионов нежити Нагаша, когда тот сражался с  Сигмаром в битве у реки Рейк. Ведя свои силы за собой, Крелл атаковал гномов-союзников Империи. Битва яростно бушевала, гномы упрямо отказывались сдавать позиции под натиском бесконечных рядов неживых войск. Тогда, когда казалось, что порядки гномов дрогнут, Сигмар сразил Нагаша. За мгновения армия нежити была практически уничтожена, ибо её отряды иссохли и  превратились в прах. Лишь Крелл и его могильная стража пережили поражение Нагаша. Во главе своих войск он смог пробить себе путь через порядки гномов и уйти. Силы Сигмара были истощены и в тот момент Крелла не преследовали. Эта ошибка им дорого обошлась. Маршируя днём и ночью, Крелл возглавлял то, что осталось от его сил, в танце уничтожения, проложив через земли кровавую тропу. Целые общины уничтожались, города подвергались разграблению, а замки сгорали дотла. Истории о Крелле и его Легионе обречённых рассказываются в Империи и по сей день. Сигмар наконец загнал Крелла в угол и уничтожил в битве
у Ледникового озера, и его тело было заточено в сооружённую при помощи магии гробницу. Столетиями позднее Генрих Кеммлер, Повелитель мёртвых, наткнулся на гробницу Крелла и освободил древнее умертвие. Кеммлер верит, что Крелл — его раб, но слуг Нагаша нельзя так легко поработить.