БТ-4 – это ни что иное, как модификация танка БТ-2, разработанная в харьковском КБ под руководством инженера А.О.Фирсова. По большому счету новый БТ мало отличался от серийного образца. Колёсно-гусеничный ход на нём оставили, а вот корпус сделали клёпано-сварным, тогда как у БТ-2 он был клёпаный. Конструкцию подкосов корпуса также изменили, обеспечив снятие пружин подвески без демонтажа бокового листа и сравнительно быструю и легкую навеску брони. Буксирные крюки заменили на кольцевую конструкцию в носовой части, а жалюзи для выхода горячего воздуха теперь могли управляться механиком-водителем.

“Когда осенью 1931 г. на ХТЗ были готовы первые пять танковых корпусов БТ, производство башен к ним на Ижорском заводе задерживалось, но было большое желание показать новые танки на параде и на учениях MBО, где ожидались представители зарубежных военных миссий. Но без башен и вооружения танки не произвели бы никакого впечатления, а бутафория не годилась, так как зарубежные военные могли пожелать проехаться в танке. И тогда руководитель СКБ-6 выступил с инициативой оснастить изготовленные танки теми башнями, которые уже производились на Ижорском заводе, но для танка Т-26…
Однако заводские конструкторы, занимавшиеся серийным производством, не верили в возможность такого симбиоза, и поэтому все работы над спешным изготовлением танков проводило СКБ-6 (ВТ) собственными силами. Надзором за проведением работ от НКВД занимался П.У.Стозвонов. Всем работавшим здесь пришлось и расчетами заниматься и спешно осваивать рабочие специальности. Владимир Вольфович, например, освоил профессию клепальщика и слесаря-сборщика.
Вскоре после распоряжения М.Тухачевского об изготовлении танка на территорию «Внутренней тюрьмы» ХТЗ были доставлены пять бронированных шасси и пять моторных агрегатов танков БТ. Но одно из шасси оказалось неисправным и поэтому А.Б.Морозенков принял решение провести осмотр и тщательную регулировку всех прибывших механизмов. Регулировкой механизмов занимался бывший моторостроитель В.Д.Горлопанов, которому удалось также перевести питание танка с бензина на керосин, к тому же при небольшом приросте мощности. Бывший инженер Л.Г.Унов разработал для танка даже складные крылья, позволявшие буксировать его за бомбардировщиком на прицепе. Но эти крылья изготавливать не стали, так как для них требовался очень дефицитный металл — дюраллюминий.
Башни для танков вместе с подбашенными листами и зубчатыми венцами были доставлены с Ижорского завода по графику и также под охраной войск НКВД. Однако их установить на корпуса БТ малой силой не удалось. Пришлось спешно по месту изготавливать совершенно новые крыши корпуса танков. Также пришлось изменять расположение свечей подвески, чтобы они не препятствовали вращению башен. Первый танк был окончен сборкой 1.Х.31 г. и под управлением бывшего инженера Х.А. Путина совершил пробную поездку вокруг Харьковского Танкового Завода. В пути случилось ЧП — под гусеницы танка неожиданно бросилась свинья колхоза «Красный китобоец». Х.А.Пугин резко вывернул руль и врезался в стоящее у дороги дерево. Однако свинья тоже не уцелела. Пришлось руководству СКБ-6 (ВТ) платить штраф за потраву колхозной собственности…”

 

В 1926 году, в сентябре, состоялось «танковое» совещание командования Красной Армии и Орудийно-Арсенального Треста. Основная тема, как нетрудно догадаться, была посвящена оснащению армии Советского государства новыми образцами боевой техники.
Были выработаны более конкретные требования к танкам, способах их применения, а также, из зарубежных аналогов, как наиболее близко отвечавший заявленным требова-ниям, выбран французский танк «Рено», неплохо проявивший себя по опыту Первой Мировой и Гражданской войн. Впрочем, «Рено», конечно был выбором, что называется «на безрыбье»: красные командиры отмечали, что недостатков у него никак не меньше, чем достоинств – он тяжелый, медлительный, сравнительно «близорукий» (эффективная даль-ность боя ок. 400 м), и неоправданно дорогой (в 36 000 рублей обходилась сборка одного «Русского Рено»).
Танк прошел заводские испытания и отправился на испытания полевые. В историю этой машине – неказистой и скромной по характеристикам, предстояло войти под именем МС-1 («Малый танк сопровождения, образца 1927 г. (Т-18)».
Сами испытания проводились 11-17 июня 1927 г. в Подмосковье, и ограничивались только пробегом по пересеченной местности, так как орудие на Т-18 ещё не установили (в башне стоял металлический макет). Несмотря на весьма серьезные проверки, МС-1 вы-держал их с честью и был рекомендован для принятия на вооружение.
1 февраля 1928 г. поступил заказ на изготовление в течение двух лет 108 танков Т-18 для нужд РККА. Первые 30 танков были изготовлены на средства ОСОАВИАХИМа и приня-ли участие в параде 7 ноября 1929 г. в Москве и Ленинграде под неофициальным названием «Наш ответ Чемберлену», как воплощенное подтверждение строк:
Дави Империализма Гиену
Могучий Рабочий Класс!
Вчера были танки лишь у Чемберлена,
А нынче есть и у нас!
До апреля 1929 года выпуском МС-1 (Т-18) занимался «Большевик», затем присоединился и Мотовилихинский Машиностроительный завод. Однако дела с освоением производства шли туго, и в 1929-м массовое производство манков Т-18 развернуть не уда-лось: из заказанных 133 танков было с сдано только 96. Тем не менее, Мотовилихинский завод осваивал танк и в 1929-30 гг. план выпуска Т-18 был увеличен до 300 единиц.
К 1938 году МС-1(Т-18) и другие старые танки практически выработали свой ре-сурс. Поскольку попытки модернизации Т-18 ожидаемых результатов не принесли, остро встал вопрос о том, что с ними делать дальше. Из 959 построенных T-18 к началу 1938 го-да осталось ещё 862 машины, правда из них 160 танков Ленинградского округа, вырабо-тавших ресурс двигателя, были переданы в 1934-37 гг. в распоряжение укрепрайонов для строительства ДОТов.
К 22 июня 1941 года танки Т-18 как самостоятельные подвижные боевые единицы уже почти не встречались. Неизвестно сколько ДОТов переделанных из МС-1 встретили фашистов на границах, но встречаются и отрывочные сведения о действиях «стариков» в первом периоде ВОВ:
* Осовецкий укрепрайон № 66, в 1941 году имел 36 бронебашенных установок (в том чис-ле от МС-1), вооруженных 45-мм танковой пушкой, а также 2 танковые роты (1-я, состоявшая из 25 танков МС-1 в районе Кольно и 2-я из 18 танков МС-1 в районе Беляшево). 2-я рота танков МС-1 в июне 1941 г. успешно сражалась с немецкими боевыми машинами, значительную часть которых составляли легкие танки, бронеавтомобили и бронетранспортеры.

** 23-29 июня 1941 года 9-й мехкорпус принял участие в крупном танковом сражении в районе Ровно — Броды — Радехов — Луцк, наступая на танковую группу Э.Клейста. К 29 июня корпус понес большие потери в матчасти, для восполнения которых в из района г. Сарны вышел батальон танков в составе: рота танков Т-26 (12 танков), рота смешанная из Т-26 и БТ (15 танков) и рота танков МС-1 (командирский — Т-26 и 14 танков МС-1).

*** Минский укрепрайон, 23 июня 1941 г. танк Т-18, вооруженный 45-мм орудием без двигателя был установлен как бронированная огневая точка для охраны моста через реку Друть. Экипаж танка — артиллеристы сержант Гвоздев и рядовой Лупов, в течение четырех часов держали оборону моста, подбив 3 немецких танка, один бронетранспортер и несколько автомобилей, а также рассеяли до роты пехоты, в результате чего были представлены к награждению орденом Боевого Красного знамени.
**** Последний из известных фактов о боевой судьбе Т-18 относится к битве за Москву. В составе 150 танковой бригады в ходе боев зимой 1941 — 42 гг. принимали участие 9 танков МС-1, которые числились здесь по документам аж до февраля 1942 г.